Распознать гения
Текст: Ирина Ивойлова
Преподаватель математики из Санкт-Петербурга Сергей Рукшин предложил президенту отменить ЕГЭ для тех, кто не будет поступать в вузы. Президент пообещал проработать вопрос. Тем более, что поставил его педагог, который воспитал двух лауреатов медали Филдса и подготовил десятки победителей международных олимпиад.
Почему учитель математики против обязательного ЕГЭ по своему предмету? Что он думает о профильных классах и в каком возрасте открываются способности к математике? Об этом "РГ" рассказал профессор Российского государственного педагогического университета им. Герцена Сергей Рукшин.
Сергей Евгеньевич, на встрече с президентом вы предложили выдавать аттестат без ЕГЭ. Не приведет ли это к тому что выпускники перестанут учиться?
Сергей Рукшин: Мы постоянно врем сами себе, что хорошо учим в школе и честно проводим ЕГЭ. Пора прекратить это делать. Прежде, чем лечить болезни системы образования, надо честно поставить диагноз. Почему мы не можем доверить школе выдавать аттестат по итогам обучения, по четвертным, полугодовым и годовым оценкам? Мы же доверяем врачу, который нас лечит, выписывать нам справку, что мы здоровы и можем выйти на работу? Почему же мы в аналогичной ситуации не доверяем школе? Мы на Форуме предложили выдавать аттестат за 9 класс тем, кто не собирается продолжать обучение в 10 классе и аттестат за 11, который не является основанием для обучения в вузе. Он лишь свидетельствуют о том, что ребенок прошел полный курс обучения в средней школе, и для того, чтобы этот аттестат получить, нужно получить по всем предметам хотя бы удовлетворительные оценки, и для этого придется потрудиться! В частности, по математике и русскому языку. Но не обязательно сдавать по ним ЕГЭ, если ты не собираешься в вуз. А если учителя настолько лживы и нечестны, чтобы нельзя было им доверить выставление оценок - так почему мы им доверяем учить и воспитывать наших детей?! Вот почему в качестве первого шага мы предлагаем вернуть школе кредит доверия и разрешить выдавать аттестаты по итогам обучения. Кстати, это поможет избежать скандалов и дискуссий, сотрясавших страну в июне, когда были снижены пороговые баллы, приводившие к двойке за ЕГЭ и невыдаче аттестата.
Напомню, что согласно нашему предложению ГИА для продолжения обучения в 10 классе и ЕГЭ для поступления в вузы остается, пока нет лучшего инструмента оценки готовности к продолжению образования. Но при этом мы говорим, что школьное образование имеет самостоятельную ценность, отличную от поступления в вуз.
Среди ваших учеников - знаменитые математики, обладатели медали Филдса Григорий Перельман и Станислав Смирнов. Расскажите, как и где надо учить детей, чтобы так раскрыть их талант?
Сергей Рукшин: Могу сказать сразу - готовить филдсовских и прочих лауреатов - не задача средней школы. Она выполняет другие функции, решает другие задачи. Социальную функцию: дает родителям возможность спокойно работать и быть уверенными в том, что ребенок находится под присмотром и при этом получает образование. Вторая задача школы - сделать так, чтобы это образование было хорошим. А третья - открыть первичные способности, склонности, таланты ребенка и оправить его в систему дополнительного образования. Воспитывать гения - не дело школьного учителя, у него совершенно другая и гораздо более важная в широком смысле для общества цель.
Перельман и Смирнов - гении?
Сергей Рукшин: Определение гения мне неизвестно. И чем он отличается от таланта, от выдающегося деятеля... Если же говорить субъективно, то я лично хорошо знал только одного гениального математика. Это В.И.Арнольд. И имел честь быть знакомым с академиком Колмогоровым.
В каком возрасте могут открыться способности к математике?
Сергей Рукшин: Это совершенно индивидуальная вещь. Бывает, что они проявляются в раннем возрасте, но потом без развития могут и затухать. А бывает, что они становятся заметны много позже. Скажем, мой известный ученик ныне американский профессор, лауреат премии Салема Федор Назаров, в отличие от Перельмана и Смирнова, в младших классах никакого великого интереса к математике не демонстрировал и выдающимися успехами не отличался. Он начал всерьез и много работать только за год-полтора до окончания школы. Но зато за это время стал номером один в стране, тогда еще в СССР, и занял абсолютное первое место на Всесоюзной олимпиаде. Так что общих правил у таланта нет. Кстати, и Перельман в первые четыре года общения не был явным лидером в своем кружке. Но год упорной мотивированной работы вывел его в лидеры - и в кружке, да и во всей стране. И только много позже эта феноменальная способность к концентрации внимания на нерешенной проблеме позволила ему девять без особой надежды на успех заниматься гипотезой Пуанкаре и привела к успеху.
В школах сейчас открываются профильные классы. Как по-вашему, они для одаренных детей или для обычных?
Сергей Рукшин: Профильные классы, к сожалению, с моей точки зрения, сейчас профанация. Дело в том, что школа, которая должна иметь профильное обучение практически по каждому предмету, не может гарантировать качество этого обучения. Будущих филдсовских лауреатов формирует не учитель, а образовательная среда в целом. В том числе - класс. А учитель должен ориентироваться не на лучший или худший, а на средний уровень учеников в классе. Учитель дает общее образование, которое не связано с индивидуальной траекторией способного и мотивированного ребенка. Это первое. Второе: где мы - от Камчатки до Калининграда - найдем столько талантливых учителей для старших профильных классов? У нас и в Москве с Санкт-Петербургом ощущается нехватка высококлассных учителей, которые могли бы полноценно вести уроки по углубленной программе. Надо собирать этих учителей и способных учащихся в специализированные школы, а не лукавить, говоря, что после закрытия Лицеев и Гимназий в каждой школе будем давать соответствующее их уровню образование. Я уж не говорю обо всей необъятной стране...
Так вы против профильных классов?
Сергей Рукшин: Сказать, что я против, значит, сказать, что их надо отменить и оставить все классы одинаковыми. Нет, ничего подобного. Но есть гораздо более эффективные и дешевые способы усилить работы с талантливыми детьми. Еще в 2008 году мы с моим коллегой Александром Кирьяновым подготовили проект служебной записки на имя президента о необходимости создания в стране во всех федеральных округах школ для одаренных детей и подали ее на рассмотрение в Госкомитет по делам молодежи. Она была одобрена, в профильных думских комитетах прошли слушания, потом был Госсовет. По итогам которого и приняли решение: создать сеть президентских лицеев во всех федеральных округах и школ для одаренных при ведущих вузах. Пока что они есть только при четырех университетах - МГУ, СпбГУ, Новосибирском и Екатеринбургским госуниверситетах. Но потребность есть у многих ведущих вузов. Например, такой лицей информационных технологий мог бы быть при Питерском национальном исследовательском университете ИТМО. В этом вузе есть студенты - победители студенческих чемпионатов мира по программированию и университет очень заинтересован в сильных школьниках. Но это поручение президента выполнено не полностью. Конечно, в Санкт-Петербурге на базе успешно функционировавшего физико-математического лицея №239 был создан Президентский физико-математический лицей №239 как нетиповая образовательная организация для обучения школьников, проявивших выдающиеся способности в области точных и естественных наук. Но это пример действий в регионе, где с образованием одаренных школьников дела и так обстоят неплохо. А поручение Президента по итогам Госсовета касалось создания новых образовательных учреждений.
Математический центр Лицея - это и есть то самое дополнительное образование, которое подходит для гениев?
Сергей Рукшин: Матцентр был создан мною в 1974 году во Дворце Пионеров, а в 1992 году влился в структуру уже упоминавшейся знаменитой физматшколы № 239, которая к тому моменту уже имела блестящую 30-летнюю историю. Сейчас мы можем говорить о создании в ПФМЛ 239 уникального комплекса, сочетающего возможности взаимодействии общего и дополнительного образования. Кстати, в математическом центре занимаются не только будущие перельманы, смирновы и назаровы. Среди учащихся кружков были известные люди, чьи успехи оказались не связаны с математикой. Скажем, экс-чемпион мира по шахматам Александр Халифман и многие другие. Дело в том, что склонность к занятиям математикой иногда формируются довольно поздно. Со мной в физико-математической школе №30 учился Коля Воробьев, который у нас считался средним учеником и не был победителем олимпиад. Интерес к математике пришел к нему уже на старших курсах и в итоге упорного труда он обогнал в научной карьере многих своих сокурсников и преподавателей . Бывают люди, которые совершают выдающиеся открытия и получают первые замечательные результаты довольно поздно. Одну из фундаментальных проблем математического анализа, которая долгие привлекала внимание специалистов, решил канадский математик Де Бранж, когда ему было уже к 60-ти.
Как отбираете школьников? Тесты проводите? Экзамены?
Сергей Рукшин: Мы принимаем обычных учеников 4-5 класса. Всего у нас более 250 детей. Ищем по школам, спрашиваем учителей, кто-то приходит сам. Кого-то ищем на Открытых олимпиадах, где беседуем с учениками, предлагаем задания. Например, такие: "Палку колбасы надо разрезать на 10 кусков. Сколько разрезов придется сделать?". Если ребенок не ляпнет сразу "десять!" - это уже свидетельство того, что он умеет думать и можно продолжать разговор. Оценок у нас в Матцентре нет, и в первые годы за неуспеваемость мы никого не отчисляем.
Занятия в математическом центре бесплатные?
Сергей Рукшин: Да. Все расходы несет город. Но он дает нам столько же денег, сколько кружкам рукоделия и танцев. Так что наши преподаватели - кандидаты и доктора наук, и даже члены-корреспонденты РАН, получают за занятия со школьниками очень скромные суммы. Родителям приходится тратиться, допустим, на проведение летней математической школы, потому что мы можем ученика учить бесплатно, но кормить и поселить бесплатно а лагере - нет. Какую-то часть стоимости путевок покрывает город, но этих денег не так уж много. Еще родительские средства привлекаем для участия в соревнованиях, выездов на конкурсы, фестивали, олимпиады. В молодости я был спортсменом, журналисты иногда меня спрашивают: "Какой у вас любимый вид спорта?". Я отвечаю: "Бег с протянутой рукой" Вот сейчас Лицею надо отправить две команды на кубок академика Колмогорова. Питание, проживание - по 120 тысяч рублей за команду. Плюс проезд... Которые никаким бюджетом не предусмотрены.
Вы еще вели уроки в частной школе. Обычно в таких школах нет неуспевающих учеников. Учителя лишний раз двойку не ставят. Скажите честно, были ли там одаренные дети?
Сергей Рукшин: Странный вопрос! Я сотрудничал только со школами, где любую оценку нужно было честно заработать! Трудом и учебой. И ставили заслуженные двойки и единицы. И отчисляли за неуспеваемость. Так что не надо оскорблять все частные школы подозрениями в том, что они за деньги выставляют хорошие оценки и не ставят двоек! Я не верю, что каждый ребенок талантлив, но у каждого есть свой потенциал, свой ближайший горизонт развития. И надо вовремя указать ребенку на дорогу к этому горизонту! Там, где он может чего-то достичь, несмотря на трудности и неудачи. И, в частности, не самые лучшие оценки в начале пути. Это способно принести замечательные результаты. А что касается того, были ли там одаренные дети - скажем, у меня учился в частной школе третьеклассник Эдик Длин, который участвовал в нашей Открытой олимпиаде вместе с пятиклассниками. Стал победителем, и успешно второй год занимается в кружках с детьми на два года старше. Так что я оценок не завышаю, но страдаю от того, что это иногда делают другие. Это развращает ребенка и студента. А талантливые дети есть везде, и я далек от огульного осуждения частных школ и частных вузов.
Источник: Российская газета
