Ведущие университеты России, в число которых входит и ТГУ, оказались наиболее подготовленными к переходу на дистанционный формат обучения в период пандемии коронавируса. Большая часть студентов и преподавателей Томского госуниверситета хорошо знакомы с платформой Moodle, и ресурсов вуза хватает, чтобы все лекции и семинары проходили в режиме онлайн. Однако «по щелчку» полностью переключить такую огромную структуру, как университет, на дистанционную работу не получится.
С какими трудностями в онлайн-обучении сталкиваются сейчас студенты и преподаватели ТГУ и почему невозможно решить всё и сразу, рассказал проректор ТГУ по образовательной деятельности Евгений Луков.
Фото - tsu.ru
– Евгений Владимирович, что в целом нужно было предпринять, когда стало понятно, что университет с 17 марта переходит на дистанционный формат обучения?
– Университет во многом был готов к тому, чтобы вести занятия в дистанционной форме, поскольку значительное количество курсов уже велось по смешанной системе еще до ситуации с коронавирусом. Что для этого нужно?
Первое – это технические возможности вуза. Важно, сколько у нас «железа», как говорят компьютерщики, – серверов; какой объем информации в них загрузить можно; каковы технические характеристики сетей и так далее. С точки зрения технического уровня, ТГУ способен обеспечить занятия в дистанционном формате без ограничений. У нас два сервера, места под учебные материалы там хватает. При необходимости управление информатизации может добавить еще десять серверов. На сегодняшний день лишь на 30% используется то, что есть, и технический запас позволяет нам еще много чего делать в дистанционном формате. Технических ограничений по вебинар-классам нет.
Второй момент – организационный. Тут тоже решение есть. Все курсы заведены в нашу LNS-систему. На начало года туда было заведено 3 000 курсов. Это значит, что преподаватель зачислил студентов на свой курс, там он им ставит контрольные точки – то есть само пространство организовано. Но работают ли преподаватель и студент именно в этом пространстве? Это уже вопрос к образовательной программе, к самому преподавателю.
– Потому что для преподавателей все же привычнее работать со студентами офлайн?
– Да. Когда была возможность вести занятия в очном режиме, конечно, большинство преподавателей пользовались этим, потому что личное общение очень важно. Все элитарные университеты, как правило, полностью на онлайн не переходят, очень значительная часть учебного процесса – это личные встречи. И мы всегда придерживались демократического формата с точки зрения академических свобод – преподавателям давали возможность выбирать самим формат. Хочешь – в реале со студентами встречайся, хочешь – перенеси часть материала на дистанционку. И даже если учесть, что у нас большая часть преподавателей проходила курсы повышения квалификации по использованию Moodle, они могли потом это не использовать и утратить такие навыки – как бывает, если вы что-то не делаете каждый день. Сейчас для преподавателей организованы краткосрочные курсы, чтобы они могли восстановить такие знания. Они идут как на площадках Института дистанционного образования ТГУ, так и на факультетах.
– Вы сказали, что было 3 000 курсов заведено на платформу Moodle, но не все преподаватели до ситуации с коронавирусом пользовались ею. Каково было соотношение?
– Тут смотря как считать. Смотреть, сколько действий было зафиксировано на Moodle по конкретному курсу? Но преподаватель мог пользоваться не именно Moodle, а другими инструментами дистанционной работы. Например, часть факультетов говорит: а мы уже давно работаем через «ВКонтакте». Этот преподаватель не отражается в Moodle никак. Но это не означает, что он не работает дистанционно. Поэтому такие механические подсчеты – они всегда лукавы. Тут вопрос не статистики, а ее интерпретации. Так что мы сейчас говорим: товарищи преподаватели, вы работайте как хотите, но ссылку размещайте в своем курсе в Moodle. Чтобы студент заходил сначала туда, а потом уже – по ссылке. Мы так фиксируем ведение занятий, потому что есть сейчас такая инструкция министерства.
Поэтому мы говорим – в техническом плане мы готовы. На каждом факультете есть заместитель декана по электронному обучению, при нем создана рабочая группа, которая ему помогает. Речь идет о цифровых волонтерах – это сотрудники и студенты, которые могут помочь преподавателям, забывшим, как работать с Moodle, и тем, кто не очень хорошо в нем ориентируется в силу возраста, например. Имеются три студии, которые могут работать чуть ли не в круглосуточном режиме. Да даже и студии не надо – мы сейчас провели курсы, когда преподаватель может записать свою лекцию чуть ли не на телефон. И выкладывай ее куда угодно, только ссылку в курсе дай. У нас есть системы, которые позволяют оценивать эти активности – контролировать процесс. Но все равно только механический контроль – лишь половина дела. Есть контроль навыков.
– С какими трудностями в этом плане приходится сталкиваться?
– Ну вот всегда же людям говорят: дорогу нельзя переходить на красный свет. Все так делают? Нет, конечно. Это вопрос контроля и культуры. А вопрос контроля – он тяжелый. За каждым преподавателем и студентом поставить надсмотрщика – в лице ректора, проректора, начальника управления, декана – ну это неправильно. Нужно другие организационные формы искать. Вот в этом плане, действительно, вопросы остаются – как нам наладить адекватный контроль. До революции в университетах была такая должность – педель. Это отставные солдаты, которые должны были ходить по городу и следить за внешним видом студентов, чтобы они ходили в форме, вели себя прилично. Но где взять такие ресурсы? А главное – такая система не будет работать. Мы все-таки предполагаем, что наши студенты – люди сознательные. Хочется в это верить. И что они действительно хотят учиться. А человек, который сознательно хочет учиться, несет ответственность за свое образование и ищет возможности. Так что очень странно читать, например, отзывы в соцсетях: мне кто-то чего-то там не обеспечил. Это какой-то потребительский подход.
– А чего, кто и кому не обеспечивает?
– Вот, например, у студентов интернет «упал». Ну, бывает – у вас и дома интернет иногда «падает». Дело в том, что в общежитиях есть канал университетский, бесплатный. Да, он не позволяет смотреть фильмы из «внешнего» интернета – он внутренний. Студенты, чтобы пользоваться «внешним» интернетом, каждый в комнате ставит свой роутер, от разных провайдеров. В итоге бывает, они блокируют друг друга. И весь интернет в общежитии «падает». Решение простое – выкинуть все роутеры и поставить единые. Но кто будет за это платить? Сейчас ведутся переговоры с разными компаниями, кто может предложить такую выгодную услугу. Но опять же студенты это воспримут как? – как покушение на их личные свободы. В ряде университетов никто бы не церемонился давно – убрали бы все роутеры, поставили единообразно. Но мы же все таки уважаем студентов и пытаемся найти приемлемое решение. А это воспринимается: вот, интернет «упал», и нас обманывают. Никто вас не обманывает – вы же сами блокируете друг друга.
– Много вообще претензий по поводу доступа в Moodle?
– На сегодняшний день прошло анкетирование от Института дистанционного образования, мы получаем обратную связь от преподавателей и студентов. Пока еще данные обрабатываются, но кое-что можно уже сказать. Во-первых, только 4 % студентов отметили, что занятия ведутся плохо – не получили задания, не понимают, куда включиться. Это не так много. А большая часть студентов жалуются, что идут три вебинара подряд, потом домашнее задание, «читалка»... Всё через интернет, а глаза не железные. То есть, встал вопрос регламента – как мы должны расписание построить. Это те вещи, о которых мы раньше не думали, потому что такой задачи не было – студент сам выбирал, когда ему удобно работать за компьютером. Сейчас он обязан сидеть перед камерой в определенные часы. Мы над этим вопросом работаем, каждый день оперативный штаб собирается, общаемся с деканами, посылаем им свои рекомендации, от них ответы получаем с описанием проблем. «По щелчку» проблема не решится: университет – это огромная система, перевести ее на онлайн-обучение не так-то просто. Решения есть, но они же еще и системные должны быть.
– Вопрос контента лекций, наверняка, тоже есть.
– Конечно. Одно дело, когда лекция читается вживую – можно позволить себе рассказывать полтора часа, в разных форматах. Другое дело – онлайн. Надо несколько форматов этого контента переработать под дистанционный формат. Ведь те открытые массовые курсы, которые выложены онлайн, разрабатываются специально. Это не просто запись лекции. Онлайн-курс всегда имеет свой дизайн, конфигурацию, подачу материала разными способами. Но это, как правило, очень широкие дисциплины. Если начинается специализация, курсы узкие, тут преподаватель записывает лекции сам, и это совершенно иначе происходит.
– Как это может отразиться на качестве образования?
– На наш взгляд, оно пострадать не должно. Если процесс организован правильно, студент должен показать некоторые навыки. Ведь если мы посмотрим практику ведущих западных университетов, там контактной работы в разы меньше, чем у нас. Там, например, по курсу может читаться всего две-три-четыре лекции установочных. Потом дается список литературы и ресурсов, студент изучает это сам и потом приносит итоговую работу. Если считать, что качество – это зазубрить материал и изложить его, не заглядывая в книжку... Ну, в чем-то это правильно – определенный контент студент должен знать наизусть, без этого никак. Но есть же сейчас уже другие форматы – когда студентам дается задание, интернет-ресурсы – пожалуйста, используй, чтобы решить задачу. То есть, что-то ты должен помнить, но должен уметь еще и найти информацию и провести с ней какое-то интеллектуальное действие. Вот так мы понимаем качественное образование.
– А нет ли опасности, что студенты расслабятся и дистанционное обучение будут воспринимать как каникулы?
– В этом поможет расписание, график проверок – так же, как и на занятиях в офлайне. С лабораторными сложнее, но и здесь есть выход. Часть занятий в лабораториях не носят напрямую исследовательский характер. Например, уже у химиков есть опыт – снимается на камеру эксперимент, который показывает лаборант. А студенты потом описывают, что произошло.
Кстати, некоторые преподаватели, которые уже освоили дистанционный формат, говорят – как же классно, не надо никуда ехать, можно в тапочках прочитать лекцию, не выходя из дома. И система образования точно будет другой после коронавируса.
– Насколько другой?
– Хороший вопрос, но никто не знает. Но, скорее всего, значительные изменения произойдут. И часть преподавателей и студентов от этого точно получат удовольствие – можно будет учиться в удобное для тебя время, можно будет искать образовательные ресурсы по всему интернету. Есть же в Париже Университет 42. Он был создан не в самом благополучном районе. Там переоборудовали огромное складское помещение, поставили столы, компьютеры. Студенты приходят, им дают задание и – пожалуйста, ищи в интернете материалы на эту тему. Проверку осуществляют те, кто уже правильно задание выполнил. В итоге весь первый выпуск, несколько десятков человек, в IBM забрали на работу. Потому что это люди, которые умели работать в состоянии неопределенности, самостоятельно искать решения, коммуницировать с любым человеком.
Это навыки, которые нужны помимо жестких профессиональных навыков. Вот оно – качественное образование, когда человек может сориентироваться в ситуации поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что. А когда известно, куда идти и что принести – это почти любой сможет. Так что, мне кажется, будет большой спрос на онлайн-обучение. Люди же, например, не с рождения знают, как на велосипеде ездить. Пробуем, падаем – больно, неудобно, плачем... А потом смотрим на остальных – ух ты, а они же катаются и удовольствие получают. А когда сами начинаем кататься, пешком уже не хочется ходить.
– Но ведь пандемия не будет вечно длиться. Не проще ли будет вернуться к привычному формату учебы?
– Так дистанционный формат и в «мирное время» можно использовать, и нужно в это вкладываться. Такой формат экономит и время преподавателей, и аудиторный фонд, и появляется огромное количество возможностей, которые можно складывать по-разному, в зависимости от задач, которые ты решаешь. Если раньше, например, главными задачами университета были поиск, накопление и передача информации, то сейчас университет эти задачи утратил. Этим занимается интернет. Там уже больше информации, чем в головах профессоров всего мира. Но у университета появляется другая функция – помочь не утонуть в этом море информации. Надо ведь с ней уметь работать, отличать фейк от нефейка. Вот это – задача преподавателей. Мы их поэтому тоже оптимизируем, готовим, оказываем консультативную помощь, чтобы они потом со студентами работали. Тут главное – не увлечься и не потерять того, что мы имеем. У нас по Скайпу были совещания уже с деканами – все хорошо. Но, как отметили некоторые, теряется теплота человеческого общения. Некоторые нормы все-таки передаются, как мне кажется, в результате личной работы носителя знания и ученика.
– Много вопросов, которые к нам приходят, касаются студентов, которые должны работать в лабораториях.
– Действительно, слабое место на сегодняшний день – это лаборатории и практики. Поэтому принято решение по выпускным курсам. Ведь главная задача профилактических мер – это ограничение контакта. Чем меньше контактов между людьми, тем меньше шансов заразиться. Поточная лекция – это массовое мероприятие. Работа 15–20 человек в семинарской группе – тоже. Но образовательный процесс – специфический. Если химик или биолог проводил определенные исследования к ВКР, и теперь сказать ему – нет, дорогой друг, так делать нельзя... Ну, конечно же, мы так поступать не будем. Пока что нам рекомендовано министерством ограничить присутствие студентов в университете. И мы ограничили. Но – малыми группами или индивидуально доступ в лаборатории разрешен. Для студентов выпускных курсов – в первую очередь, для них составляются определенные графики.
Но у нас же как получается – опять человеческий фактор. Разрешаем преподавателю провести консультацию с тремя, допустим, дипломниками. И три превращается в десять. Мол, чего по несколько раз приходить – всех десять дипломников посажу враз и все. Все зависит от сознательности, от понимания человеком личной ответственности. Поэтому мы говорим, что должны университетскую культуру показывать.
– А со стажировками студенческими что будет?
– Да, встала еще и такая проблема. Студенты, которые собирались поехать на стажировку за рубеж, говорят: командировка оформлялась заранее. Ну и что, что заранее? Они, конечно, могут написать: я под свою ответственность готов поехать туда-то. А потом что? Привезет какую-нибудь заразу, приедет к себе домой, а там живут престарелые бабушка с дедушкой... У них шанс не пережить эту инфекцию крайне высок – в основном же старшее поколение страдает от коронавируса. И вот здесь ответственность чья будет? Ведь можно сказать – это же ТГУ меня выпустил на стажировку заграничную... Да, сейчас всё рекомендательно – Роспотребнадзор именно рекомендует профилактические меры. Да, есть страны, после посещения которых человек обязан 14 дней сидеть в карантине. Но он где в это время находиться будет? Хорошо, если он один живет. А если у тебя семья? Она от тебя как будет прятаться? Нужно же здравым смыслом руководствоваться.
– Еще один вопрос, который часто нам задают, особенно выпускные курсы и будущие абитуриенты: если пандемия продлится, как они защищаться и поступать будут?
– В ТУСУРе, например, такой опыт уже есть, там заочники защищают свои работы дистанционно. У нас экзамены вступительные по скайпу принимаются. Понимаете, когда собеседование идет на профессиональные темы, списать невозможно. Я вам задаю вопросы – ну даже если вы пять минут думаете, вы не найдете и не прочитаете ответ за это время. Тем более, есть программы, фиксирующие, что у вас открыто на экране.
– А к вам как к проректору часто обращаются с вопросами студенты и их родители?
– И студенты, и родители, и преподаватели, конечно, всегда имеют возможность обратиться ко мне. Есть адрес электронной почты в открытом доступе, я каждый день почту просматриваю. Но все таки мы стараемся систему выстроить так, чтобы на вопросы отвечали люди, максимально близкие к проблеме. Я понимаю, что есть такая иллюзия – вопросы сверху решать легче. Но тогда можно представить, что к президенту каждый будет обращаться по поводу квартиры, водокачки, света... Думаю, у него физически не хватит возможности всем ответить. Если соответствующие службы не работают – тогда другое дело, и с них будет спрос. Хотя, конечно, встречаются нестандартные вопросы, по которым нужно принимать решение именно сверху.
– Например?
– Мобильность. Это очень тяжелый вопрос, где нужно принимать ответственность. Я уже приводил пример с поездками за границу. Даже не сама страна пугает. Аэропорты, самолеты – это ведь тоже перемещение и дополнительные контакты в замкнутом помещении с большим количеством людей, с единой системой вентиляции. Самолет – благоприятнейшее место, чтобы от одного заболевшего их стало 200. Есть моменты, связанные с людьми с ОВЗ. Здесь, конечно, мы стараемся каждое обращение отрабатывать.
Тем не менее, вся выстроенная система работает, и более-менее приемлемые решения найдены. Ухудшится ситуация – запретим все, конечно. Улучшится – разрешим больше. Сейчас хорошо, что ситуация развивается не слишком стремительно. Все таки не метеорит упал, не война началась. Заболевших немного. И у нас есть возможность хоть и быстро, но осознанно принимать меры, вырабатывать алгоритмы действий в подобных ситуациях на будущее и прописывать их в нормативных документах.
– Ваши пожелания сейчас для студентов и родителей какие?
– Главное, хоть и банальное, – не поддаваться панике и не муссировать слухи. Есть официальные каналы, и их надо читать. Я понимаю, что есть некоторая степень недоверия к официальным лицам, но во всяком случае мы считаем, что студенты ТГУ могут посмотреть на проблему под разными углами. Это тоже некая компетенция, которую мы формируем в них – любая проблема должна рассматриваться с разных сторон. Поэтому официальную точку зрения как минимум надо прочитать. Во-вторых, мы исходим из того, что образование – это результат совместных усилий. Мне бы хотелось, чтобы студенты тоже заняли активную конструктивную позицию. Вот есть анкета – ее заполнили 600 человек. А студентов на всех формах обучения у нас 17 тысяч. Многие, получается, считают, что университет обязан им компьютеры выделить, трафик, антисептики предоставить, а заполнить анкету они не обязаны. Или еще пример – некоторые преподаватели плохо ориентируются в интернете. Студенты, вместо того чтобы троллить их, могли бы помощь оказать. Хочется совместной работы с совместным результатом образования в этих тяжелых условиях. Никогда тяжелые ситуации не переживались в одиночку, только совместная деятельность может быть успешной.
Источник: Пресс-служба ТГУ
Сервис «Комментарии» - это возможность для всех наших читателей дополнить опубликованный на сайте материал фактами или выразить свое мнение по затрагиваемой материалом теме.
Редакция Информио.ру оставляет за собой право удалить комментарий пользователя без предупреждения и объяснения причин. Однако этого, скорее всего, не произойдет, если Вы будете придерживаться следующих правил:
Претензии к качеству материалов, заголовкам, работе журналистов и СМИ в целом присылайте на адрес
Информация доступна только для зарегистрированных пользователей.
Уважаемые коллеги. Убедительная просьба быть внимательнее при оформлении заявки. На основании заполненной формы оформляется электронное свидетельство. В случае неверно указанных данных организация ответственности не несёт.